...Только пьяный бред и механическая депрессия, от созерцания механических действий людей, пытающихся струёй оргазма оживить свои цементные души. И больше ничего.
Ч.Буковски.
После трёх дней празднования Дня Смены Календарного Числа видеть никого не хотелось. В голове космическая пустота, в теле разбитость и усталость. Впереди- 8 дней беспробудных праздников...
Жрать, пить, спать, мыться в бане, орать песни в караоке, потом опять жрать, пить и спать, и опять пить. Новый Год замечательный праздник, не правда ли?
Я лежал в темноте под медитативную музыку "Budda Bar" и пытался уснуть. Периодически прерываясь на телефонные звонки. Нет пьянки у меня нет. У меня никого нет. Меня тоже нет. Я сплю. Я у Будды. Приходите завтра. А сейчас идите все в горы. К Будде.
Поспать мне так и не дали. Вечером припёрся Горшков. Припёрся не один, а с двоюродной сестрой своей жены Полиной, красивой девкой 25 лет, с аппетитной грудью и задницей, и удивительно блядскими глазами. Я пытался завалить Полину ещё на Горшковской свадьбе.
читать дальшеОна целовалась со всеми, с кем танцевала, нажралась тогда до блевотины, а я не насилую трупы.
Горшковская жена с сынишкой, накануне Нового года уехала отдыхать в Таиланд. А через день после отлёта объявили о цунами. Горшков тогда позвонил мне: "Она не отвечает. Их отель не отвечает. А вдруг она не вернёцца? Лучше бы вернулась. Или лучше бы сына нашли, а её только через полгода в джунглях." И довольный гыгыкнул.
Жену, слава богу, нашли. Цунами таких не берет. Она должна была прилететь со дня на день. А пока мы пили у меня на кухне с Полиной и Горшковым, и устало отмечали четвертый или пятый день праздника.
- Ребята, вы такие классные,-изливалась пьяной любовью Полина.- Но больше всего на свете я Надьку люблю. Надька- моя самая лучшая сестра на свете.
- Я её тоже иногда люблю- буркнул Горшков.
- Любит он её! Надька сейчас в Таиланде, без крыши над головой. Она в цунами попала. А ты Горшков тут с бабами пьёшь, скотина.
Полина хотела ударить Горшкова по щеке, но промазала и попала в нос.
- Пизда...Ттты...Полина...
Полина испугавшись, принялась гладить Горшкова по голове и целовать в лоб. А потом в нос.
После двух бутылок водки и трёх бутылок вина Полина захотела танцевать. Она была пьяна, это было видно.
Мы обменялись с Горшковым взглядами. Мы проделывали это раньше. Вдвоем с одной женщиной. Но это были проститутки, а это - сестра его жены, пропавшей в Таиланде.
Мы танцевали латинские танцы. Если можно было назвать танцами пляски двух самцов вокруг одной, потерявшей над собой контроль самкой. Попутно снимали одежду с себя и с неё. Потная возбужденная Полина визжала от удовольствия. Но на трусах она неожиданно встрепенулась, оттолкнула нас обоих и заревела.
- Горшков! Ты- гадина! Твоя жена с ребёнком! А ты! А я? Как я могла так с сестрой?!
С голыми огромными сиськами. В красных ажурных трусах. Промеж двух полуголых похотливых самцов. Сидит и ревёт.
Горшков схватил её в охапку, прижал к себе и начал успокаивать: "Ну, всё, всё! Ну, успокойся! Ну, не плачь! Всё будет хорошо!"
При это я заметил, как его хуй напрягся и сквозь ткань трусов упёрся ей в плечо. Горшков поднял Полину и увел её в спальню, завкрыв за собой дверь.
Я пошёл на кухню. Налил себе водки. Выпил. Вспомнился разговор с Полиной:
- Почему бы нам разок не полюбить друг друга? У тебя такая попа замечательная. Я тоже ничего.
- Потому что я не могу так. Мне надо к человеку привыкнуть. Он мне нравицца должен.
- А я тебе не нравлюсь?
- Ты как спящая красавица. Ты всё ждёшь, чтобы пришла волшебница и разбудила своим поцелуем.
- А Горшков нравится?
- А Горшков?- При этом её блядские глаза на секунду озарились,- от Горшкова такой позыв исходит... Он-самец. На него смотришь и ему сразу отдацца хочецца...
Неожиданно в дверях возник Горшков:"Хрен ли тут сидишь? Пошли!"
Мы в спальне. Темно. На кровате Полина. Похоже спит.
- Твой- зад, мой- рот,- шепчет Горшков.
- Зад?!
- У неё месячные...
- Ну, нафиг.
- Как знаешь.
Горшков прислонился к Полине сзади. Смочил член слюной . Сдвинул её трусы в сторону. Заправил. Она охнула и дернулась, но Горшков крепко держал её сзади за шею. Он засопел, медленно качаясь на Полиной роскошной жопе.
В пять утра раздался звонок. Звонила Надя. Она только что прилетела из Таиланда. Искала мужа. Голос её звучал уставшим. У меня ли Горшков? Сейчас посмотрю. Поймал его утвердительно-испуганный взгляд. Да, здесь оказывется.
- Надечка, я так по тебе соскучился. Я так по вам волновался. Я места себе не находил, приехал к Кесарю, он меня успокаивал. Ждите меня, я к вам лечу.
На голого Горшкова, с надетым на хуй кондомом и маской отеческо-мужниной заботы на лице было трогательно смотреть.
- Гадина ты, Горшков. Содомит и гадина,- пошутил я.
- Мне тоже понравилось. Выдай, там, моей родственнице с утреца еще разок за меня...
- Пиздуй уже. Супруге, главное, не дыши в лицо любовью...
В 9 утра позвонил Руст. У него родился новый ребёнок. Сын.
Я поздравлял счастливого Руста и смотрел как утренний свет забирается ко мне в квартиру. На полу на подушках с закрытыми глазами валялась Полина. Лежала на спине, раскинув руки и ноги. Голая. Словно голая курица из универсама. Из пизды у неё струилась голубая ниточка.
Мне стало грустно.
К людям возвращались семьи. У других рождались дети. Люди просыпались, пили утренний чай друг с другом, смотрели семейные фильмы по телевизору и шли к родственникам в гости, поздравлять с Новым Годом и жрать прошлогодние пельмени...
У меня не было семьи.
У меня на полу валялась пьяная блядища с голубой ниточкой в пизде.
Я достал фотоаппарат. Сделал снимок и пошел заваривать чай.
Впереди оставалось 7 дней праздников...